Стихи

[WhiteLight]

Привет всем! Временами я люблю вспоминать увлечения своей юности. Одним из таких серьезных увлечений, растянувшихся на годы - вплоть до сегодняшнего дня, была рок-группа King Crimson. В 1978 г. Рождественский и Тухманов сочинили песню "Памяти гитариста", которую с блеском исполнила "Москва". В этих стихах - квинтэссенция того, что я находил в творчестве King Crimson. В тетрадке, куда я от руки заносил тексты британской группы, есть надписи поперек строчек: "шелест волны", "орлиный рассерженный клекот" и т.д.

[WhiteLight]

Текст песни 'Памяти гитариста' (Слова - Р.Рождественский, музыка - Д. Тухманов. Исп.: рок-группа "Москва" (1978))

Кафе называлось как странная птица -
"Фламенго".
Оно не хвалилось огнями, оно не шумело.
Курило кафе и холодную воду глотало...
Была в нем гитара.
Взъерошенный парень
сидел на малюсенькой сцене.
Он был непричёсан, как лес,
неуютен, как цепи.
Но в звоне гитары
серебряно слышались трубы, -
с таким торжеством
он швырял свои пальцы на струны!
Глаза закрывал и покачивался полузабыто...
В гитаре была то ночная дорога, то битва,
то злая веселость,
а то колыбельная песня.
Гитара металась
В ней слышалось
то нетерпенье,
то шелест волны,
то орлиный рассерженный клекот,
зубов холодок
и дрожанье плечей оголённых.
Задумчивый свет и начало
тяжелого ритма...
Гитара смеялась!
Со мной гитара говорила.
Четыре оркестра
она бы смогла переспорить...
Кафе называлось,
как чья-то старинная повесть, -
"Фламенго".
Все так же дымило кафе
и в пространстве витало...
А парень окончил играть
и погладил гитару.
Уже незнакомый, уже от всего отрешенный, -
от столика к столику робкой походкой пошел он.
Он шел, как идут по стеклу, -
осторожно и смутно.
И звякали деньги.
И он улыбался чему-то.
И, всех обойдя,
к закопченной стене притулился...
Я помню, я помню все время того гитариста!
Я чувствую собственной кожей,
как медленно-медленно
в прокуренном напрочь кафе
под названьем "Фламенго"
на маленькой сцене я сам коченею от боли.
Гитара смеялась!
Со мной гитара говорила.
Четыре оркестра
она бы смогла переспорить...
Кафе называлось,
как чья-то старинная повесть -
"Фламенго"

[WhiteLight]

Ты мной любим, Господь, не по причине,
Что в рай стремлюсь к обещанным наградам,
Не по причине страха перед адом,
Где платятся обидчики святыни.

Но оттого, что вижу я доныне
Тебя приговоренным и распятым,
И тело вижу, отданное катам,
И смертный пот, и труп на крестовине.

И мне любить завещано от Бога,
Не будь награды, с той же самой силой,
Не будь расплаты, с тою же виною.

Такой любви не надобно залога,
И если бы надежду погасило,
Моя любовь не стала бы иною.

/Аноним, XVI век - Перевод с испанского А.Гелескула/

[korotky]

February

Oh February. To get ink and weep!
To write of February, sob it out,
While slush is blazing through the deep,
Black spring and spreading on the ground.

To rent a buggy. For six grivnas,
Amidst the church-bells, clanking wheels,
To steer it where a shower drizzles
Still louder than ink and tears.

Where thousands of rooks fall fast,
Like charcoaled pears to their demise
And as they hit the puddles, cast
Dry sadness to the depths of eyes.

Beneath it, patches shine, exposed,
The wind is furrowed by the yelling.
In tears, new poems are composed, -
The more unplanned, the more compelling.

1912


By Boris Pasternak
Translation by Andrey Kneller

[korotky]

Странно. Мы никогда "Кинг Кримсон" не слушали... И даже... О существовании этой группы я узнал случайно.

Возможно есть какая-то разница... В смысле в советское время была очень большая дифференциация во вкусах молодежи... И их доступе к западной музыке.

[korotky]

Kindness to Horses

The hooves stomped faster,
singing as they trod:
--Grip.
Grab.
Rob.
Grub. -

Wind-fostered,
ice-shod,
the street skidded.
Onto its side, a horse
toppled,
and immediately,
the loafers gathered,
as crowds of trousers assembled up close
on the Kuznetsky,
and laughter snickered and spluttered.
--“A horse tumbled!”
--“It tumbled -- that horse!”
The Kuznetsky cackled,
and only I
did not mix my voice with the hooting.
I came up
and looked into
the horse’s eye...

The street, up-turned,
continued moving.
I came up and saw
tears, -- huge and passionate,
rolling down the face,
vanishing in its coat...
and some kind of a universal,
animal anguish
spilled out of me
and splashing, it flowed.
“Horse, there’s no need for this!
Horse, listen,--
look at them all, - who has it worse?
Child,
we are all, to some extent, horses,--
everyone here is a bit of a horse.”

Perhaps
she was old
and didn’t want to be nursed,
or maybe, she took in my speech with a scoff,
but
the horse,
out of nowhere, suddenly burst,
heaved to its feet,
and neighing,
walked off.
Wiggling its tail,
with its mane shinning gold,
It returned to the stall,
full of joyful feelings.
She imagined once more
that she was a colt,
and work was worth doing
and life was worth living.

1918

By Vladimir Mayakovsky
Translation by Andrey Kneller

[korotky]

Мне говорят, что «Окна ТАСС»
Моих стихов полезнее.
Полезен также унитаз,
Но это не поэзия.

(Н. Глазков )

[korotky]

Странно. Мы никогда "Кинг Кримсон" не слушали... И даже... О существовании этой группы я узнал случайно.

Возможно есть какая-то разница... В смысле в советское время была очень большая дифференциация во вкусах молодежи... И их доступе к западной музыке.

Фактически даже знаменитых Лед Зепелин... я услышал впервые только после окончания института.

Для экспатов это прозвучит странно, но они просто не представляют, какой "дырой" был Совок в то время... Особенно за пределами МКАДа...

[tygerstrike]

I love Russian poems, it usually sounds very romantic